Ребенок в двуязычной семье

Многие психологи по сей день считают, что двуязычие вредит развитию речи ребенка – в итоге, он начинает говорить позже и всё равно выбирает один из языков для общения. Так ли это?

...Жизнь распорядилась так, что нам с мужем пришлось уехать в Израиль, когда наши дочки были еще девочками, десяти и шести лет. Дома общение велось только по-русски, кроме того, обе уже умели по-русски читать, а старшая – и писать. Между собой они общались то по-русски, то на иврите, но мы дома много читали произведения русской литературы вслух, обсуждали, заучивали любимые отрывки наизусть – так что удалось добиться того, что русская речь у обеих чистая, грамотная, с правильными интонациями, при том, что и иврит, и английский они обе освоили достаточно быстро. Мы поощряли их стремление повысить уровень знания языков или освоить еще один язык. Старшая дочка выучила французский и испанский, младшая – арабский. 

Но это немножко не то: всё-таки девочки росли в одной культуре – русской в первые годы своей жизни. Мы видели разные семьи вокруг себя – и те, где дети с удовольствием общались по-русски, и те, где ребенок, пойдя в детский садик, наотрез отказывался говорить по-русски, общался только на иврите (хотя с удовольствием смотрел мультфильмы на русском языке и прекрасно понимал всё, что при нем по-русски говорилось). Удалось вывести некоторую закономерность: если в семье был хоть один человек (как правило, бабушка или дедушка), реально не знающий иврита или изображающий незнание, ребенок прекрасно осваивал оба языка и с удовольствием читал деду вслух (дедушка старенький, он плохо видит...) книги по-русски. Если же взрослые "ломались" под напором ребенка, он русский язык потихоньку начинал забывать. 

Получилось так, что нам самим пришлось стать участниками эксперимента: старшая дочь вышла замуж за прекрасного парня, уроженца страны, выходца из иракской общины, знавшего по-русски к моменту знакомства с нами только "привьет" и "харашо". И мы, раз уж такой дивный случай предоставился, решили, что попробуем воспитать всё-таки билингвов, когда они, в добрый час, появятся на свет.

Так что, когда родился наш старший внук, роли распределились так: мама и ее родители говорят с ребенком по-русски и только по-русски, папа и его родители – на иврите, не вкрапляя русских слов (хотя папина мама, директор детсада, прекрасно знала добрую сотню русских слов, в том числе все названия игрушек на русском языке, а сам папа уже освоил к тому времени достаточно сложные конструкции типа "давайте, помогу", "к тёще на блини" или "продолжайте, я понимаю").

Не сказать, что всё проходило гладко. Наш парень молчал довольно долго, освоив всего по четыре-пять слов на каждом языке. Правда, он никогда не путал, кто "баука" (бабушка), а кто "сата" (савта, "бабушка" на иврите), матери говорил "мама", а отцу "аба", а "международные" слова типа "ам-ам" или "тик-так" использовал, очаровательно улыбаясь, в разговоре со всеми. Мама и папа даже несколько запаниковали, но, посовещавшись, решили не сдаваться. Я читала с внуком сказки на русском языке, с картинками, нарядные, да еще на разные голоса, муж играл с ним в футбол, говоря "молодец" и "дай мячик", да мало ли что он говорил! Бабушка Рахель и дедушка Ави прекрасно пели детские песни на иврите...

И, когда малышу исполнилось полтора года, количество, как нам объясняли на занятиях по философии, перешло в качество: парень заговорил. 

Выявилось это как-то вдруг. Мы расположились на диване, предвкушая чтение книжек, и вдруг Амирик сам выбрал одну из них – "Три медведя", в варианте, адаптированном для самых маленьких. И начал рассказ (с опорой на зрительный ряд, как положено!), строго соблюдая последовательность сюжетной линии:

"Мафа (Маша) ес (в лес) топ-топ. Домик – тук-тук! Куфать /показывает пальцем на разные миски/: ам-ам папа, ам-ам мама, ам-ам Мика (Мишка). И пать (спать). Ай-яй-яй! Ать /поймать/ Мафу! Мафа пыг – и момой (прыг в окно – и домой)". 

Не знаю, была ли я так горда во время защиты мужниной диссертации, как  в эти минуты! Это ведь был настоящий прорыв в русскую речь, хоть и примитивную!

После этого мальчишка стал осваиваться в языковом пространстве с громадной скоростью: сегодня он рассказывает "Киска, брысь!", а завтра "Не ходите дети в Африку гулять!", вот мы выучили песню "Какой чудесный день, какой чудесный пень" и спели маме с папой, а вот он уже приплясывает и напевает: "Пофли кокать кайто-офку!"

Что интересно, параллельно стали проявляться и его успехи в иврите. Правда, нам пришлось подслушивать из-за двери (мы ведь иврита "не знаем", а того факта, что с его папой мы на этом языке общаемся, пацан еще не осознал), как он поёт "Ядаим, ядаим – аль а-рош, ве-аль а-ктефаим, эхад-штаим-шалош" ("Руки, руки – на голову, и на плечи, раз-два-три"), прихлопывая ладошками, и рассказывает "Саба Ээзев (Элиэзер) ната эт а-гезев (гезер)" ("Дедушка Элиэзер посадил морковку" – аналог русского "Посадил дет репку").

И даже переход в ивритский детский сад ничего не изменил. Может быть, потому что воспитательница была израильтянка, а нянечка иврит знала плохо, она новенькая в стране, зато русский у нее был отличный? Амиру порой приходилось быть переводчиком. Наверно, это повысило его самооценку – и он с удовольствием (пока!) общается на двух языках.

Малышки Эдит и Ариэла пока еще не разговаривают, они, как все близняшки, ухитряются общаться между собой на своем "сорочьем" языке. Но уже понимают обращения бабушек и дедушек на русском языке и на иврите. Старший братик предпочитает общаться с ними на русском, на этом же языке докладывает маме, что "девотьки хотят куфать" или предлагает "пойти погуять" с ними. Свои любимые книжки им показывает, всех персонажей называет по-русски, хотя с папой спокойно, моментально перейдя, общается на иврите и рассказывает ему, что делали малышки днем.

Пока всё получается так, как мы мечтали. А дальше? Посмотрим! Давайте вернемся к этой теме через год-полтора, когда накопятся новые наблюдения.