Ребенок в двуязычной семье

Многие психологи по сей день считают, что двуязычие вредит развитию речи ребенка – в итоге, он начинает говорить позже и всё равно выбирает один из языков для общения. Так ли это?

...Жизнь распорядилась так, что нам с мужем пришлось уехать в Израиль, когда наши дочки были еще девочками, десяти и шести лет. Дома общение велось только по-русски, кроме того, обе уже умели по-русски читать, а старшая – и писать. Между собой они общались то по-русски, то на иврите, но мы дома много читали произведения русской литературы вслух, обсуждали, заучивали любимые отрывки наизусть – так что удалось добиться того, что русская речь у обеих чистая, грамотная, с правильными интонациями, при том, что и иврит, и английский они обе освоили достаточно быстро. Мы поощряли их стремление повысить уровень знания языков или освоить еще один язык. Старшая дочка выучила французский и испанский, младшая – арабский. 

Но это немножко не то: всё-таки девочки росли в одной культуре – русской в первые годы своей жизни. Мы видели разные семьи вокруг себя – и те, где дети с удовольствием общались по-русски, и те, где ребенок, пойдя в детский садик, наотрез отказывался говорить по-русски, общался только на иврите (хотя с удовольствием смотрел мультфильмы на русском языке и прекрасно понимал всё, что при нем по-русски говорилось). Удалось вывести некоторую закономерность: если в семье был хоть один человек (как правило, бабушка или дедушка), реально не знающий иврита или изображающий незнание, ребенок прекрасно осваивал оба языка и с удовольствием читал деду вслух (дедушка старенький, он плохо видит...) книги по-русски. Если же взрослые "ломались" под напором ребенка, он русский язык потихоньку начинал забывать. 

Получилось так, что нам самим пришлось стать участниками эксперимента: старшая дочь вышла замуж за прекрасного парня, уроженца страны, выходца из иракской общины, знавшего по-русски к моменту знакомства с нами только "привьет" и "харашо". И мы, раз уж такой дивный случай предоставился, решили, что попробуем воспитать всё-таки билингвов, когда они, в добрый час, появятся на свет.

Так что, когда родился наш старший внук, роли распределились так: мама и ее родители говорят с ребенком по-русски и только по-русски, папа и его родители – на иврите, не вкрапляя русских слов (хотя папина мама, директор детсада, прекрасно знала добрую сотню русских слов, в том числе все названия игрушек на русском языке, а сам папа уже освоил к тому времени достаточно сложные конструкции типа "давайте, помогу", "к тёще на блини" или "продолжайте, я понимаю").

Не сказать, что всё проходило гладко. Наш парень молчал довольно долго, освоив всего по четыре-пять слов на каждом языке. Правда, он никогда не путал, кто "баука" (бабушка), а кто "сата" (савта, "бабушка" на иврите), матери говорил "мама", а отцу "аба", а "международные" слова типа "ам-ам" или "тик-так" использовал, очаровательно улыбаясь, в разговоре со всеми. Мама и папа даже несколько запаниковали, но, посовещавшись, решили не сдаваться. Я читала с внуком сказки на русском языке, с картинками, нарядные, да еще на разные голоса, муж играл с ним в футбол, говоря "молодец" и "дай мячик", да мало ли что он говорил! Бабушка Рахель и дедушка Ави прекрасно пели детские песни на иврите...

И, когда малышу исполнилось полтора года, количество, как нам объясняли на занятиях по философии, перешло в качество: парень заговорил. 

Выявилось это как-то вдруг. Мы расположились на диване, предвкушая чтение книжек, и вдруг Амирик сам выбрал одну из них – "Три медведя", в варианте, адаптированном для самых маленьких. И начал рассказ (с опорой на зрительный ряд, как положено!), строго соблюдая последовательность сюжетной линии:

"Мафа (Маша) ес (в лес) топ-топ. Домик – тук-тук! Куфать /показывает пальцем на разные миски/: ам-ам папа, ам-ам мама, ам-ам Мика (Мишка). И пать (спать). Ай-яй-яй! Ать /поймать/ Мафу! Мафа пыг – и момой (прыг в окно – и домой)". 

Об эммиграции в ГДР в 90-е

Принимая решения, мы не знаем, какие последствия этих решений ожидают нас в будущем. Так получилось, что в 1989 году мы с мужем и маленькой дочерью оказались в ГДР.

Это было первое решение.

Советский Союз уже находился в агонии, но наши юные головы это обстоятельство не особенно беспокоило. Когда тебе едва за 20, жизнь кажется бесконечной, а впереди ждут интереснейшие события. Уезжали мы на два года и не могли предположить, что очень скоро станем свидетелями глобальных исторических событий: крушения Берлинской стены и развала СССР. Вскоре у мужа появилась бредовая идея – он решил не возвращаться на Родину и попробовать остаться на Западе. Как можно не воспользоваться таким уникальным шансом? Границ в Германии уже нет, можно запросто уехать на территорию ФРГ и попробовать там остаться. Как это все организовать, и что с нами будет дальше? Разве это важно, когда вожделенный Запад так близко! Для многих из нас, рожденных в середине прошлого века, заграница, тем более капиталистическая страна, представлялась миром неограниченных возможностей – Страной Чудес…

Некоторое время я сопротивлялась, считая эту идею абсурдной. Больше всего волновал вопрос: если все сложится, и нам удастся там «зацепиться», сможем ли мы ездить иногда на Родину? Или с этой мыслью придется распрощаться навсегда? Сомнений было очень много, перспектива стать невозвращенкой совсем не прельщала. В общем, после долгих дискуссий и споров, я согласилась попробовать.

Это было второе решение.

Так мы оказались в Баварии, в лагере для политических беженцев. Народ «слетелся» сюда со всех уголков земного шара: кто-то просто приехал в качестве туриста и решил притормозить здесь на пару месяцев, или на пару лет, – как получится. А кто-то просто нелегально перешел границу. На самом деле, основная масса «политических беженцев» не имели к политике никакого отношения. Бежали от чего угодно: от бедности и безысходности, от войны и от армии. И еще: «ради счастливого будущего детей»…

Иммигрант об иммигрантах в Италии

Ольга о жизни иммигрантов в Италии

Мировой кризис никогда не бывает одинаков во всех странах. И отражается он совершенно по-разному как на представителях различных профессий, так и на жителях разных стран. Некоторые видят себя в кризисе, если не могут купить обувь за 300 евро, а некоторые считают, что еще неплохо живут, если холодильник опустел лишь наполовину. А если почитать о некоторых странах Африки, где дети умирают с голоду тысячами, так и вообще можно забыть о всяком кризисе. Тем не менее, человек ищет, где лучше, и поток эмигрантов в западные страны с кризисом не уменьшается.

Меня зовут Ольга, я живу и работаю в Италии с июля 2010 года. Я русская и мой родной город - Кострома, там я родилась и прожила сорок лет. Уехала я из России не потому, что мне плохо жилось. Я оставила четырехкомнатную квартиру и постоянную работу на швейной фабрике, которая хоть и испытывала трудности в момент кризиса, но все же давала постоянный доход - зарплату нам ни разу не задержали ни на один день. Я уехала, потому что очень любила Италию, проводила каждый отпуск на адриатическом или тирренском побережье, объездила много других прекрасных итальянских городов. Когда я приехала сюда, обнаружила, что таких, как я здесь считанные единицы. То есть тех, кто уехал из своей страны не по великой нужде, а по другим причинам.

Живу я в Риме, очень люблю этот город и ни на минуту еще не пожалела, что приехала сюда. Но так как я сказала, что таких здесь единицы, я хочу рассказать сначала не о себе, а обо всех остальных, о большинстве эмигрантов и о том, чем они здесь занимаются. Каждый год в Рим вливается несколько десятков тысяч эмигрантов. Основной контенгент - китайцы и представители африканских национальностей, которые занимают первые четыре места из 20-30. На пятом месте по количеству эмигрирующих находится Украина, а Россия - на последнем месте.

Лучше всего в Италии живется китайцам. Это работящие, неунывающие и предприимчивые ребята, которые умеют быстренько развернуть бурную деятельность в любой стране мира. Едва ли найдется хоть одна улица в Италии, где бы не было китайского магазина или ресторана. И любая их деятельность пользуется спросом: в небольших магазинчиках всегда можно найти великое множество самых разнообразных и недорогих вещей, которые действительно оказываются очень нужны в хозяйстве. И ничего, что какая-нибудь кастрюля китайского производства стоит 3 евро, а такая же итальянская стоит 15. Прослужит она не намного меньше, а выбросив ее, всегда можно купить новую. И у самих итальянцев эти магазинчики пользуются неплохой популярностью.

А о китайских ресторанах нужно рассказывать отдельно. Что и говорить, а готовить китайцы умеют, и китайская кухня достаточно почитаема в любой стране. А если учесть, что еда для итальянца - это святое, а цены в китайских ресторанах более чем приемлемые, то можно себе представить, как себя чувствует в Италии предприимчивый китаец, сумевший открыть хороший ресторан.

На этом, к сожалению, положительные стороны эмиграции в Италию заканчиваются. Двум самым многочисленным национальностям эмигрантов - африканской и украинской - живется здесь не так уж сладко. Представители первой категории, в основном, молодые мужчины, которые торгуют на улице, работают грузчиками, расклеивают афиши или вовсе просят милостыню. Очень редко можно увидеть чернокожего парня в галстуке и с портфелем и немного чаще встретишь чернокожую продавщицу в магазине.

Второй многочисленный поток, стекающийся в Италию целыми автобусами (на самолет у них просто нет денег), это украинские женщины, которые могут найти здесь только одну работу - ухаживать за больными стариками. Правда, по сравнению с украинскими зарплатами, платят неплохо - от 700 до 900 евро в месяц с бесплатным жильем и содержанием. Надо ли говорить, что приезжают эти женщины сюда только за тем, чтобы все эти деньги отсылать семье. Живя с каким-нибудь парализованным стариком, находясь с ним неотлучно и почти не выходя из дома, эти героини умудряются содержать семью. учить детей, платить за квартиру, отдавать долги и т.д. Молодые девушки-украинки устраиваются работать в пиццерии и рестораны, но я видела их после работы. После 14-часовой смены, проведенной в постоянной беготне между столиками, они приходят в маленькую комнатку, которую снимают сами или делят с подругой и падают замертво. Сил у них хватает только на сон, они даже не едят, перекусывают во время работы. На следующий день снова идут на смену, правда, зарабатывают немного больше - 1000-1200 евро.